Не стало Михаила Михайловича Дунаева, автора известного шеститомника «Православие и русская литература», выход которого совпал с яркой эпохой перехода современной русской культуры к духовным оценочным критериям . Более семидесяти лет в нашей стране, где господствовала идеология марксизма-ленинизма, старательно замалчивалось, что мы – Христиане, что в Христианстве – наши духовные и культурные корни. В конце 1980-х годов, в канун 1000-летия Крещения Руси, началась перестройка. Лучшие и самые совестливые люди, связанные незримыми, поистине Божиими узами, еще задолго до знаменательной даты всеми силами своей души потянулись к Богу, стали работать для Него, для возрождения России. Это были люди подвига и жертвы. Именно тогда известный ныне писатель Николай Блохин по поручению главы Издательского Совета Русской Православной Церкви Митрополита Питирима (Нечаева) стал с риском для себя тайно провозить в Россию целыми партиями Библию. И за это был осужден на тюремное заключение, которое и отбыл, благодаря Бога. Когда на отпевании Владыки в Елоховском соборе в Москве рядом со мной у порога собора опустился на колени с рыданиями мужчина, я узнал в нем Николая Блохина. Он только и смог произнести: «Я всем, всем ему обязан в своей жизни». К таким безвестным подвижникам относился и Михаил Дунаев.

Мы были с ним знакомы с 1970-х годов, поскольку оба проходили аспирантуру у одного научного руководителя – в Пушкинском Доме (Институт русской литературы Академии Наук). Михаил Михайлович был несколько старше меня, обучался заочно и приезжал в Пушкинский Дом из Москвы, где он работал личным секретарем известного писателя Соколова-Микитова. Уже тогда он не скрывал своих убеждений: в Пушкинском Доме все знали, что Михаил Дунаев – человек верующий. Он и тему для диссертации избрал по-христиански мужественно, – ведь тогда еще никто не осмеливался писать о Христианском русском писателе-эмигранте Иване Шмелеве. А вот Дунаев решился на это, преодолевая инерцию сопротивления. Помню, как на заседании Ученого Совета, раздраженный этим обращением к творчеству Шмелева директор Пушкинского Дома член-корреспондент Академии Наук А.С. Бушмин (впрочем, хороший ученый) возмущался: «Возьмут какого-нибудь прозаика Собакина – и вот вам тема диссертации. По Собакину, дескать, никто еще ничего не писал». Всем было ясно, что речь идет о Михаиле Дунаеве и о его теме по Шмелеву.

4 сентября 2018 года исполняется десять лет со дня кончины выдающегося деятеля русской культуры, литературоведа и богослова Михаила Михайловича Дунаева (1945–2008). Вспомним об этом человеке, чей вклад в русскую мысль несомненен.

Одним из первых в России М.М. Дунаев начал рассматривать историю русской литературной классики с точки зрения духовных критериев Православия. Итогом работы стало многотомное издание «Православие и русская литература». Это поистине фундаментальный труд. Грандиозен его объем – около 200 печатных листов. Он уникален как по охвату материала (не пропущены писатели второго и третьего рядов, а классикам отведены разделы, сопоставимые по масштабу с монографиями), так и по глубине анализа.

Дунаев разработал новые принципы гуманитарной науки. В его методологии четко определены термины и понятия (богословские и эстетические), даны критерии оценок. Он не раз формулировал свой главный принцип:

«Изучая русскую литературу в свете Православия, невозможно обойтись без богословских знаний. Как и в любом анализе, нужно сверяться с эталонами. Эти эталоны для нас находятся в Священном Писании и Священном Предании. Писатели в большинстве случаев навязывают свою систему воззрений на мир, ведут читателя по своему пути. Для православного человека встает вопрос: а спасителен ли этот путь? Идти ли за ним? И тогда мы сравниваем его с эталоном. Это не “чекистская проверка”, как кажется некоторым; мы должны ответить на вопрос, который интересует нас прежде всего: верно ли?».

Приветственное слово ректора МДА архиепископа Верейского Евгения участникам научно-богословской конференции "Таинство слова и образа" кафедры филологии МДА, посвященной памяти профессора М.М. Дунаева.

Сердечно приветствую всех Вас, дорогие отцы, братия и сестры, на конференции «Таинство Слова и Образа», посвященной памяти профессора кафедры филологии Московской духовной академии, Михаила Михайловича Дунаева! Замечательно, что подобные мероприятия имеют место в нашей жизни. Для меня как ректора особо отрадно, что инициатива по организации сегодняшней конференции исходит не от администрации Академии, но от сотрудников кафедры филологии, людей, с которыми Михаил Михайлович трудился бок о бок на ниве духовного образования. Я думаю, это самое главное. Ведь это явное свидетельство той любви и уважения, которое он снискал среди студентов и преподавателей Московской духовной академии.

Действительно, Михаил Михайлович Дунаев оставил яркий след в истории современной Академии, и в первую очередь как специалист в области русской классической литературы. Он методично разрабатывал ту сферу, на которую до него обращали внимание немногие исследователи. Его интересовала религиозная проблематика русской классики. Для наших студентов – предмет важный и весьма актуальный. Замечательно, что целое поколение воспитанников духовных школ было взращено на том знании и опыте, которые накопил Михаил Михайлович в этой области. Зримым плодом его деятельности стал шеститомник «Православие и Русская литература», а также многочисленные монографии, посвященные схожей тематике.

Михаил Михайлович был не просто кабинетным ученым. Он много путешествовал, и в первую очередь с миссионерскими целями. В отличие от проповедников восемнадцатого и девятнадцатого веков, которые шли в далекие края, чтобы просветить светом Христовой истины малые народности нашей родины, Михаил Михайлович проповедовал Евангелие в мегаполисах, в академических аудиториях. Через проникновение и углубление в русскую классическую литературу он говорил о Православии.

Дай Бог, чтобы светлая память Михаила Михайловича оставалась в наших сердцах и умах. Пока стоит Академия, в ее стенах всегда будут звучать молитвы о нашем дорогом профессоре. Светлая ему память. Дай Бог, чтобы дело его жизни продолжалось.