Михаил Михайлович Дунаев родился 22 августа 1945 года в г. Москве. В 1970 году окончил филологический факультет Московского государственного университета и в этом же году поступил в аспирантуру Института русской литературы АН СССР. С 1976 по 1979 год читал лекции по истории русской литературы на подготовительных курсах Московского энергетического института.

В 1979 году после защиты кандидатской диссертации ему присвоена ученая степень кандидата филологических наук за диссертацию, посвящённую творчеству Ивана Сергеевича Шмелёва. С 1980 по 1981 год был преподавателем в Московском государственном университете. С 1 сентября 1990 года он утверждён в должности преподавателя Московской духовной академии и семинарии. В 1997 году окончил академию экстерном и защитил кандидатскую работу. В ноябре 1998 года защитил магистерскую диссертацию, а в декабре был удостоен звания доцента.

Решением Государственного высшего аттестационного комитета Российской Федерации 17 сентября 1999 года ему присуждена ученая степень доктора филологических наук. 20 марта 2001 года он удостоен ученой степени доктора богословия, а 6 апреля - звания профессора МДА.

Делом жизни Михаила Михайловича стало изучение отечественной литературы в свете православного учения. Этой теме посвящена семитомная монография «Православие и русская литература» - первое профессиональное исследование проблемы, выполненное на высоком научном уровне. За свои труды профессор был удостоен многих премий и церковных наград.

В Послании Святейшего Патриарха Алексия II на кончину М. М. Дунаева говорилось: «Почти двадцать лет тому назад войдя под своды Московской духовной академии, Михаил Михайлович все эти годы трудился в её стенах, принеся обильные плоды не только в области богословского образования будущих пастырей и церковных ученых, но и на ниве церковного просвещения мирян. Имя профессора Дунаева известно как в академических кругах, так и среди рядовых верующих, многим из которых книги и статьи почившего помогли по-новому увидеть светскую культуру. Многотомный труд М. М. Дунаева «Христианство и литература» до сих пор не имеет себе равных по охвату работ отечественной литературы. Характерное для его научного метода применение христианской меры к исследуемому предмету свидетельствует об искренней вере почившего профессора, его стремлении к Истине».

Профессор Московской духовной академии протоиерей Владислав Цыпин познакомился с Михаилом Михайловичем во время вступительных экзаменов на филологический факультет МГУ, и с тех пор они общались постоянно. Потом - стали вместе преподавать в Московской духовной академии, и, как заметил отец Владислав, это была не совсем привычная ситуация: он работал рядом со многими старыми знакомыми, но при этом чаще всего исчезала простота отношений. «Только с ним мы остались на "ты"», - подчеркнул батюшка.

В студенческие годы Михаил Михайлович не был сознательно верующим человеком: он шёл к Православию постепенно, к этому подталкивали и разговоры с друзьями, и, конечно же, русская литература, которой он отдал всю жизнь. Из писателей-классиков в молодости Дунаев больше всего любил Чехова, а потом - Шмелёва, о котором написал кандидатскую диссертацию. Эти два автора повлияли не только на научные работы Михаила Михайловича, но и в большой степени на него самого.

Уже в 1980-х годах Дунаев стал публиковать литературоведческие работы. По воспоминаниям отца Владислава, особенный резонанс вызвала тогда статья о рок-музыке в журнале «Москва», где автор высказался с предельной категоричностью. Его и впоследствии часто обвиняли в ригоризме, чрезмерной строгости оценок - но Михаил Михайлович никогда от собственных слов не отказывался и всегда открыто защищал свою позицию, что вызывало только уважение.

Телеведущий, автор программы «Кто мы?» Феликс Вельевич Разумовский впервые увидел имя «Михаил Дунаев» ровно тридцать лет назад. Тогда в издательстве «Искусство» его попросили написать рецензию на рукопись никому не известного автора, и Разумовский, не задумываясь, сплеча раскритиковал предложенный текст. Эта «стычка», как бывает часто, вылилась в многолетнюю искреннюю дружбу и плодотворное сотрудничество - в том числе и на телевидении, где профессор Дунаев любил и умел работать. «Он был удивительно русским человеком, при этом очень реалистическим», - вспоминал Разумовский. В годы перестройки Дунаев - талантливый публицист, автор глубоких статей - не был принят ни в одном из литературных лагерей. Как не была принята его работа о русском самосознании, отвергнутая и либеральным «Новым миром», и патриотическим «Нашим современником».

Не прижился он тогда и на телевидении, куда его привёл прославленный критик Владимир Лакшин. В начале 1980-х Михаил Михайлович стал вести передачу на учебной программе, но после нескольких выпусков его сняли с эфира: уж больно не соответствовал Дунаев тогдашней советской конъюнктуре. II что тогда, что в девяностые годы, что перед самой смертью он оставался самим собой - человеком с русским самосознанием, и притом очень бес-компромиссным.

Михаил Михайлович не терпел никакой пошлости, никакой безвкусицы ни в чём - ни в отношении к языку, ни в выборе танцевальной музыки. Он жил погружённым в ту русскую культуру, которую призывал любить и о которой писал в каждой своей работе.

Вне зависимости от того, соглашаться или не соглашаться с тем, что было написано в его трудах, - ни один исследователь русской литературы не будет честен, если в багаже прочитанных им книг не будет трудов почившего профессора.

Хотелось бы сказать о том, что, может быть, не так было приметно при жизни Михаила Михайловича. Господь судил мне знать его с конца 1980-х годов, ещё до начала его трудов в Московских духовных школах. А после, с момента открытия храма св. мч. Татианы в 1995 году, даже до его открытия, Михаил Михайлович постоянно был здесь все эти годы. Несомненно, что в венчающий жизнь финальный этап бытия главной его любовью была Лавра преподобного Сергия и Московская духовная академия. Он и поселился в Москве таким образом, чтобы беспрепятственно можно было добираться туда. Он не раз говорил в непростых жизненных обстоятельствах, что всего другого готов лишиться, но просит Бога об одном: чтобы до конца дней трудиться в Московской духовной академии. И Господь исполнил прошение верного Своего раба. Михаил Михайлович любил лаврское богослужение. Все эти годы каждый раз перед наступлением Рождества Христова и Пасхи он на неделю или более уезжал из городской суеты и проводил все дни в молитве. Это не было каким-то формальным исполнением обычаев - он не мог по-другому.

Михаил Михайлович был в самом глубоком, в самом правильном смысле слова человеком благочестивым. Не проходило службы субботней или воскресной, когда он находился в Москве н не пришёл бы в храм. Никогда не опаздывая, он тихонько становился в алтаре и не уходил до конца службы. Это было каждую субботу, каждое воскресенье, каждый большой праздник. В этом отношении он являл собой образец того, как нужно относиться к богослужению. Он благоговел перед Таинствами Церкви. Усвоив ещё Синодальную практику, что христианин к принятию Таинств готовится ответственно и причащается нечасто, он был примером того, как НУЖНО готовиться к принятию Святых Христовых Таин. Но было видно: в последние годы душа и сердце его стали просить более частого приобщения к Святыне Тела и Крови Христовых. И было так радостно видеть его всякий раз после Причастия Святых Христовых Таин!

Михаил Михайлович был человеком очень чистой души. Никогда, ни в каких случаях мы не слышали от него недоброй или нечистой шутки: он не улыбался и не радовался тому, что иные люди МОГУТ это когда-то себе позволять. Было видно, как обижало, как ранило его душу всякое некстати и неблагоговейно сказанное о святыне слово.

Он был человеком нестяжательным. Многие годы мы видели его в одном и том же костюме, в одном плаще. У него не было каких-то пристрастий, желания тратить деньги на что-то мирское. А теперь можно сказать и о том, о чём никогда не говорили при его жизни: полученные за свои труды деньги он тайно жертвовал в наш и другие храмы.

Михаил Михайлович был неотъемлемой частью нашего храма. Нам трудно представить, как мы войдём в алтарь, а он не будет стоять там. Студентам, думаю, будет так же трудно представить, кто может читать лекции, которые вёл он. Его кончина была такой, которую можно пожелать каждому христианину. Господь дал ему испытание болезнью в последние годы, и он эти страдания переносил с христианским терпением. Временами ему было трудно подняться по ступенькам для того, чтобы дойти до алтаря, но он шёл на бого-служение. Иногда он не мог стоять и просил: «Можно я посижу?» - у него сил не хватало стоять всё всенощное бдение. Но он приходил на службу, не оправдывая себя никакими немощами. В последний этап болезни он готовился к предстоящей операции через неоднократную Исповедь и принятие Святых Христовых Таин. И потом, когда Господь дал ему прийти в себя за несколько дней до смерти, мы общались с ним. За три дня до кончины он вновь настоятель-но просил священника исповедовать его, приобщить Святых Таин, что и было сделано. Подлинно Господь призвал Своего раба, труженика в Свои селения. Мы верим, что сейчас Михаил Михайлович встретится с теми, кого так любил. С преподобным Сергием, с русскими писателями, чью чистоту души и верность Церкви он старался свидетельствовать в своих книгах.

Протоиерей Максим Козлов, настоятель храма Святой мученицы Татианы